БФ, первый текст: закрытая дверь, плюшевый член и прочий неформат

[leqslant]

Личные итоги Британского Флага для меня формулируются как
1) смогла написать два фика за три дня, что для такого долбоёба и слоупока, мягко говоря, нехарактерно, и
2) написала неформат и аццки этим горжусь.

Ну что значит, горжусь. На БФ надо было что-то писать. Над ним незримо витает тень БУ, и поэтому на нём рулят крутой экшн, движуха и киберпанк. Ничего из этого я объективно не умею А трагический Снейп, няшное мимими, несчастная стерва в поисках настоящего мужика и подобные модные тренды вызывают у меня аллергию и терминальную форму баттхёрта.

немного букв об этом фике и зачем он мне нужен

Оставалось выгуливать то, что было в голове, а в силу разных причин (включая аутоагрессию и потребление большого количества фиков  Сехмет) там был пиздец. Технически я пыталась держать уровень, но вышло так себе, особенно с членами Блин, они действительно приятные на ощупь, но в текст это пролезло в феерически идиотской форме Зато посмеялась.

А если оставить в покое тактильно-стилистические косяки, то я рада этому фику. Он решает сразу две важные в данный момент для меня задачи. Во-первых, соответствует моему текущему представлению о кинках и их воплощении (что бы это ни значило). Во-вторых, является неформатом — что круто и само по себе, и с точки зрения "отследить реакцию читающих". Реакция, надо сказать, была разнообразная и очень познавательная. Отзывам "хорошо написано, но история отвратная" я была рада, отзывы "я ничего не понял" принимала к сведению. Серьёзно бомбануло у меня только один раз — после отзыва  Anaquilibria "это Белив в худшем смысле слова, отношения ради отношений". Я готова была бегать кругами по потолку и орать: нет, нет! смысл фика как раз НЕ в отношениях! как же так, почему, ааааа!

Идея фика далеко не нова, в частности, я стащила её у  Сехмет (если что, претензии принимаются), а вот смысл постаралась вложить оригинальный и таки связанный с миром ГП. Судя по отзывам, вложилось не слишком, но что выросло, то выросло. Будете читать фик — прочтите сначала предупреждения. На БФ их не было, и многих слегка... шокировало.

Название: За каждой дверью чудеса
Автор: Короткий Хвост
Жанр: гет, дарк, флафф
Пейринг или ключевые персонажи: НЖП, спойлер
Рейтинг: NC-21
Отказ от прав: Все права на персонажей принадлежат Дж. Роулинг. Данное произведение создано исключительно в личных развлекательных целях и не влечет за собой коммерческой выгоды
Саммари: в старом доме Люси Хитчeнс есть закрытая дверь в форме арки.
Предупреждения: изнасилование, умеренная жестокость

Некоторые двери, открыв однажды, закрыть уже нельзя.

Люси выключает телевизор, относит пустую кружку в раковину, проверяет отопление, задёргивает тяжёлые шторы — на случай, если соседи вдруг решат заглянуть к ней в окно, — защёлкивает оба замка и прикидывает в уме список покупок.

Миссис Беннет, с которой Люси сталкивается в "Теско", бросает на её тележку любопытный взгляд. Люси виновато вздыхает и добавляет к баночкам с детским питанием и замороженной пицце пакет кукурузных хлопьев. Хронический гастрит, думает соседка, плюс хронический недотрах и полное неумение готовить.

Иногда Люси слышит мысли других людей — отдельные слова и обрывки фраз, как голоса радиоведущих из проезжающей мимо машины. Мама говорит, бабушка Исла тоже так могла. За что, шёпотом, её называли сумасшедшей и ведьмой, и убедить сплетников в её нормальности мог один только дедушка Боб. Йоркширский скотовод, он гнул подковы пальцами и одним ударом сбивал с ног молодых бычков. Спорили с ним неохотно.

Соседка отчасти права. Готовить Люси не умеет и не любит. Это одна из причин, почему Люси живёт одна. Или не одна — как посмотреть.

Пакет из супермаркета лежит на табуретке и раздражает глаз сочетанием красного и синего. Люси переворачивает его белой стороной, вынимает баночку с пюре и изучает этикетку. Яблоко и чёрная смородина. Нет, думает Люси, изо всех сил оттягивая процедуру кормления, сначала проверю электронную почту. Шеф обещал прислать материалы для последнего заказа.

Люси работает дизайнером. Её тесный офис на Пегс-лейн завален яркими рекламными буклетами, откровенными корпоративными календарями, художественно безупречными набросками афиш, логотипов и визиток, на стенах, между дипломами о подтверждении квалификации и наградами за лучший дизайн, улыбаются портреты её самой. Люси под ярким солнцем Аликанте (голубое небо, розовая вода, оранжевые дома), Люси на побережье Адриатики (зелень кипарисов и ослепительный блеск моря), Люси в гостях у матери в Таиланде (пёстрые одежды, причудливые крыши, прозрачная гладь залива), на монитор беспорядочно налеплены синие, лиловые и жёлтые стикеры с именами, телефонами, адресами, "подправить шрифт" и "немедленно позвонить".

Вероятно, поэтому в доме Люси, просторном и чистом, белая мебель, кремовые обои и шторы из плотного бежевого вельвета. В доме Люси все вещи лежат на своих местах, все пятна тщательно отмыты и все двери закрыты.

Все, кроме одной.

***

Люси не помнит, когда впервые захотела увидеть то, что за дверью. Возможно, в детстве, после очередного маминого "нельзя" и "не подходи". Возможно, во время ремонта, когда строители-мусульмане, сверкая золотыми зубами, уверяли её, что не видят ничего, кроме кирпичей и старой штукатурки. Люси смотрела на тёмный арочный проём посреди стены, на замковый камень в вершине арки и массивную дверь под ним и смеялась вместе с ребятами, пока, подойдя поближе, не услышала их мысли — ни тени веселья, лишь недоумение и страх.

Как бы то ни было, когда Люси, разбирая вещи после смерти бабушки, открыла старую деревянную шкатулку, ключ сам скользнул в её ладонь. Люси захлопнула резную крышку и рассеянно полюбовалась фамильным гербом Ислы Хитченс, урождённой Блэк. Собаки-щитодержатели, с точки зрения дизайнера, казались ей слишком маленькими, а шеврон посередине — слишком большим. Ключ в руке ощущался приятной, тёплой тяжестью. Люси уже знала, для какой именно двери он предназначен.

С герба на дубовой крышке мерцали и подмигивали пятиконечные звёзды.

За дверью был человек.

Может быть, стоило набрать 999 или отвезти его в госпиталь. Может быть, стоило наплевать на мнение соседей, испачканные сиденья "фиата" и необходимость врать полицейским. Люси ни за что не признается себе, что оставила человека у себя только потому, что всегда хотела иметь живую игрушку.

Мама Люси не любит вспоминать свой старый дом. После смерти мужа она сделала всё, чтобы оказаться как можно дальше от этого дома, от города Хартфорда (в частности, от больницы Хартфорда и кладбища Хартфорда) и, пожалуй, от Великобритании как таковой. Жаркая, влажная и ненасытная Юго-Восточная Азия приняла и поглотила её, как лоно женщины принимает в себя мужчину.

Люси видится с матерью дважды в год — на рождественских каникулах и весной, во время отпуска. Люси никогда не рассказывала ей про шкатулку, металлический ключ или человека за дверью. Ей страшно задавать вопросы, на которые она не готова услышать ответы.

Того, кто был за дверью, Люси поселила в гостевую спальню на втором этаже. Раз в неделю она снимает с кровати покрывало и постельное бельё, достаёт из шкафа чистую одежду и за руку отводит человека в ванную. Он послушно переходит со ступеньки на ступеньку, сползает по белому кафелю на пол, пока Люси набирает воду, переваливается через бортик в ванну и лежит в мыльной пене. Если не придерживать его за волосы, он, вероятно, захлебнётся в воде. А может быть, и нет. Люси не хочет проверять, ей просто нравятся чёрные, лохматые и густые волосы человека.

Первый раз она трахнула его исключительно из любопытства.

***

Человек из арки не понимает речь, не разговаривает и не выражает никаких эмоций. Он не проявляет голода, страха или потребности сходить в туалет и не кажется истощённым, но каждый день Люси надевает на него памперсы для взрослых (за ними приходится ездить в соседний городок, чтобы не давать повода для слухов), сажает на стул и кормит с ложечки детским питанием. Когда ложка касается губ, мужчина рефлекторно приоткрывает рот, потом так же механически глотает.

У него пухлые губы, высокие скулы и огромные, серые и пустые глаза под длинными чёрными ресницами. Иногда Люси хочется оживить его, вернуть ему человеческую душу, но она понимает, что это невозможно. Кроме того, ей не хочется с ним расставаться. Ему гораздо лучше здесь, чем в госпитале или хосписе, утешает она себя. И потом, думает Люси, кладя руку человеку между ног, здесь от него ощутимая польза.

Люси хорошо помнит день, когда она решила провести первый эксперимент со своей новой игрушкой. Она лишний раз проверила окна, замки и шторы, поднялась в гостевую спальню и критически оглядела бесчувственное тело на кровати. Потом наклонилась поближе, к тому месту, где под чёрными спутанными лохмами предположительно находилось ухо, и крикнула — вполголоса, чтобы не услышали соседи. Мужчина не отреагировал. Люси постояла, соображая, и направилась на кухню за спичками и ножом.

Со второго пореза она догадалась подстелить пластиковые мешки из "Теско", чтобы не пришлось отстирывать от крови белое покрывало. Мужчина молчал, не дёргался и продолжал смотреть в никуда. Горелое мясо пахло отвратительно и долго заживало. Люси потеряла интерес к играм с огнём и лезвиями и перешла к экспериментам другого рода.

К её удивлению, выяснилось, что у человека из арки встаёт, если гладить или сосать его член, и что он даже способен кончить. Трахать неподвижного партнёра немного необычно, однако занятно. Люси делает это почти каждый день — если не приходится оставаться допоздна на работе. Она водит человека из комнаты в комнату — он двигается, как большая мягкая кукла, не проявляя ни капли узнавания, — укладывает на диван или на белый ковёр и трудится над мягким, бархатным членом — единственным местом, где, по мнению Люси, ещё осталась душа. Иногда Люси подумывает о том, чтобы забыть опустить шторы: мысль о подглядывающей в окно миссис Беннет невероятно её возбуждает. Но Люси боится последствий.

Иногда, устав трудиться за двоих, она засыпает рядом со своей игрушкой и видит искажённые, чёрно-белые сны. В детстве Люси читала книгу, в которой говорилось, что такие сны снятся собакам. Это странным образом забавляет Люси.

Как жаль, что она умеет слышать чужие мысли и не умеет их стирать или записывать новые. Возможно, ей удалось бы вложить в человека на белом покрывале немного жизни.

***

У Люси было несколько бойфрендов (и одна девушка, давным-давно, во время учёбы в колледже), но никого из них она бы не решилась привести в дом. По многим причинам — начиная от нежелания приспосабливаться к чужому жизненному укладу и заканчивая "мне всё равно не найти мужчину, похожего на моего отца". Теперь, с появлением человека из арки, Люси обречена жить в одиночестве.

Иногда Люси спрашивает себя, что будет с ним, когда она умрёт. Каждый раз она приходит к выводу, что ей всё равно. Иногда Люси спрашивает себя, не лучше ли было завести собаку — например, далматина (подходит по цвету к ковру) или грейхаунда (как на фамильном гербе). Каждый раз она думает, что человек на гостевой кровати интереснее — с ним можно делать то, чего не сделаешь с животным.

Впрочем, иногда она называет его Блэки. Вполне собачья кличка.

Входя в спальню, Люси размышляет о роли цвета в композиции. Белое покрывало, чёрные волосы в паху, на груди и на голове, бледная кожа, бессмысленные серые глаза. Сегодня Люси намеревается разнообразить привычную монохромную палитру. Найти подходящий фаллоимитатор было непросто, и, увы и ах, он оказался ядовито-розовым, как любимый рабочий маркер шефа. (А какие мысли роились в голове у продавца, удивляется Люси, и чего только люди не придумают.) Что ж, отличный повод попрактиковаться в цветовом минимализме. А также кое в чём другом — Люси понятия не имеет, как засунуть такое здоровенное дилдо в такую маленькую задницу.

Всё когда-то случается в первый раз, философски думает Люси, размазывая холодный гель по плюшевой розовой поверхности. И не нужно бояться закрытых дверей, продолжает она, мысленно посмеиваясь над банальностью формулировок.

Человек на кровати лежит неподвижно и не шевелится, даже когда Люси грубо и неловко пытается воткнуть искусственный член в его анальное отверстие.

В конце концов, думает запыхавшаяся Люси, вскрывая новую упаковку медицинских перчаток, никогда не знаешь, за какой дверью тебя ждут удивительные чудеса.